Моя История знакомства с профессором Раисой Никитичной Ходановой выглядит на первый взгляд даже банально.

В 1978 году я серьезно заболела – инфекционно-аллергический полиартрит, эритема надозум. Температура 40С, суставы отекли, ходить не могла от боли. Неделя другая проходит, мне все хуже. Единственный способ лечения гормоны – преднизолон до 8 г в сутки. Мощная терапия дала результат через 3 дня. Температура спала, через 10 дней уже могла вставать. Боли в суставах сохранялись долго. После гормональной терапии отказали надпочечники, отекла до 80 кг.

Лечили меня в течение года в медсанчасти № 12 под наблюдением врача-ревматолога Светланы Дмитриевны К. После года лечения предложили, как это было принято, III группу инвалидности в 28 лет. Я не согласилась, было стыдно. Стала постепенно сама снижать дозу гормональных препаратов, так как врачи боялись это сделать. К 1980 году восстановилась до рабочего состояния. В том же году родила сына. Все было более или менее нормально, но через два с половиной года болезнь вернулась на более сложном уровне.

В один из дней просыпаюсь, а губы не двигаются, стала задыхаться. Диагноз – отек Квинке. Опять больница. Стандартное лечение результатов не давало. И тут мой лечащий врач привезла меня на консультацию к Раисе Никитичне Ходановой в стационар медсанчасти № 10. Она приняла мою болезнь как свою и сказала: «Я вас вылечу». Два месяца меня наблюдала Раиса Никитична. Она каждый день обращала мое внимание на улучшения, даже небольшие, которые происходили каждый день. Постепенно спазмы в груди прекратились, слезы на глазах высохли, а мои «ледяные» руки и ноги стали теплеть. Я чувствовала себя все лучше. Отеки не проявлялись, питаться я уже могла в больничной столовой, желудок стал работать, кожа очистилась от дерматита и имела здоровый вид, суставы перестали беспокоить, сон наладился. Я поправилась.

За время лечения  мы подружились с Раисой Никитичной. В свободное время я помогала собирать материалы по пациентам. Интересовалась, что происходит при обработке крови, какие процессы протекают в организме в ходе лечения, и на все вопросы получала подробный ответ. Наблюдала, как улучшается состояние пациентов, поступивших в больницу вместе со мной. Лечению поддавались очень многие болезни: крапивница, аллергический ринит, бронхиальная астма, атопический дерматит, псориаз, артрит, фурункулез и даже гангрена.

Это сейчас известно о том, что происходит при лечении, а тогда изучали около 40 показателей крови и мочи и по ним определяли, какие изменения происходят в организме человека в процессе лечения.

Несмотря на разницу в возрасте мы очень подружились с Раисой Никитичной и часто встречались. Она была интересным собеседником, умным, чутким, образованным. Стиль жизни и образ мысли очень соответствовали моим убеждениям. 

Когда ко мне обращались мои знакомые, родственники в связи со сложными заболеваниями я всегда уже сама консультировала их у Раисы Никитичны. В 1985 году у нее лечился мой двенадцатилетний сын, который был болен с детских лет. После прививки КДС у сына появился диатез, который постепенно перерос в атопический дерматит.На руках были постоянные экземы, и сын стал стесняться ходить в школу.

После первого курса лечения у него все экземы зажили, восстановился сон. Мальчик стал более спокойным и уверенным в себе. Однако болезнь удалось победить не сразу. Она давала о себе знать еще в течение года, но после повторного курса процедур все прошло.

Когда наступили девяностые годы прошлого века, наше здравоохранение оказалось за бортом финансирования. Не обошло это и МСЧ-10, которая имела ведомственное подчинение. Раиса Никитична старалась сохранить лабораторию, но вначале от нее отказался Институт иммунологии Минздрава РФ, а затем и система III Главка. В 1992 г. Раиса Никитична обратилась ко мне за поддержкой с просьбой оформить все юридические аспекты взаимоотношений с Минздравом РФ и с МСЧ-10. Так лаборатория вошла как отдельное структурное подразделение в фирму «НИРЭЛ».